Туннели около города <--

Чувствительные острые уши предупредили отряд темных эльфов быстрее, чем это сделало бы магическое заклинание мага из Дома Магов Адамантита. Рилрос весь превратился в слух, замерев на месте и на ходу анализируя услышанное. То же сделали все остальные члены отряда, рассыпавшись к стенам туннеля и беззвучно переговариваясь жестами, обмениваясь догадками, пришедшими в их головы.
Дроу не доверяют своим сородичам больше, чем кому-либо другому, но только не в таких случаях, когда слаженность - залог их общего выживания.
Существо было одно. Более того - и это являлось огромнейшей странностью, тут же заставившей членов отряда заподозрить ловушку - оно даже не делало попыток передвигаться бесшумно. Либо оно было слишком в себе уверено, либо, наоборот, являлось легкой добычей для любого, кто первым на него наткнется. Либо, наоборот, умышленно старалось казаться легкой добычей, заглушая производимым шумом шаги куда более опасного и незаметного напарника.
Любой дроу на его месте поступил бы так же.
Воины выдвинулись вперед, защищая остальных по приказу Жрицы, которая в настоящий момент, войдя в транс, монотонно напевала какие-то молитвы во славу их жестокой Паучьей Королевы и богини всех дроу. Молодой маг отступил на удобную позицию, приготовившись кинуть Иллюзорный огонь в неизвестное существо так, чтобы не задеть этим воинов. Рилрос ничего против них не имел, так что промахнуться не входило в число его интересов. Более того, уже приготовившись к заклинанию, маг заметил, что оба воина стараются держаться так, чтобы он не задел своей магией обоих из них сразу. Скорее всего, выживший намеревался отомстить молодому магу в случае какой-то подставы.
Все это, словно молния, промелькнуло у него в голове, когда неизвестное существо появилось в проеме туннеля и Рилрос Амалрос спустил заклинание, даже не успев рассмотреть толком, что это было за существо.

Последующие события развивались с такой скоростью, что молодому магу, привыкшему к спокойной кабинетной работе в лабораториях Магик'Аксион, оставалось только следить за происходящим, стараясь, чтобы это происходящее не сильно зацепило его самого.
Быстрая четверолапая тень стремительно проскользнула между воинами, мазнув одного из них по лицу своим длинным хвостом (второй поспешил отпрыгнуть в сторону и, развернувшись, мгновенье спустя снова был готов атаковать существо с тыла). Первый же воин, ударивший существо мечом в бок, выпустил свое оружие из рук и попытался прикрыть ими свое лицо, однако сделал это, как показалось в сияющем фиолетовом свете Иллюзорного огня Амалросу, недостаточно быстро. Все это произошло в один миг, намного быстрее, чем бы потребовалось времени, чтоб описать все это с позиции очевидца.
Маг отшатнулся, узнав в существе в тот момент, когда оно на него набросилось, мантикору. До сей поры Рилрос Амалрос знал о существовании таких тварей только теоретически, как об источниках необходимых магических ингредиентов, и видя перед собой оскаленные зубы, перетрухал не на шутку. Со страху он принял напавшего на него детёныша за взрослую мантикору – и в тот же момент оказался под потолком, цепляясь за стену, использовав заклинание Левитации.
Если бы не стыд, что в этот решающий момент поступки мага оказались перед глазами самой Жрицы Л'лос, а также его собственных учеников, Рилрос Амалрос ни за что бы не бросился вниз на мантикору, вытащив из сапога свой кинжал.

Спрыгнув сверху на мантикору, Рилрос Амалрос незамедлительно воткнул свой кинжал ей под основание черепа. И пусть его позиция была не слишком удачной – опасная тварь не лежала, вытянувшись по струнке, в ожидании удара, а отчаянно извивалась, силясь подняться, так что пришлось изогнуться, чтобы попасть клинком в нужное место – Амалросу действительно повезло, что это опасное исчадие подземелий отвлекалось на несколько противников, благодаря чему магу удалось застичь тварь врасплох. За точность удара он не волновался – дюймом выше иль дюймом ниже: его кинжал был зачарованным и отравлял любую рану, так что агония и смерть мантикоры была делом лишь нескольких минут, и не более.
К сожалению, сзади в плечо его тут же вонзилось хвостовое жало опасного создания – и острая жгущая боль в месте укола дала превосходнейшую возможность прочувствовать на себе всю иронию ситуации.
Руки молодого мага разжались и он, словно куль с тряпьем, скатился на землю с агонизирующей мантикоры. Единственное, что он мог сделать в такой ситуации – это свалиться своим телом в ту сторону, где у мантикоры была спина, дабы избежать ударов ее когтей, острых и смертоносных, как бритвы. В глазах у него потемнело и молодой маг потерял сознание.
Последней мыслью, что мелькнула у него в голове, была мысль о немилосердности Л'лос. Не хуля и ни в чем не обвиняя свою богиню, а лишь констатируя факт.

Отредактировано Рилрос Амалрос (11.05.2013 16:57)

Когда маг пришел в себя, он вовсе не чувствовал никоей благодарности по отношению к ученикам. Амалрос нисколько не сомневался, что они помогали ему вовсе не за его красивые морковно-алые глаза. "Да, кстати, а почему же?" Должно быть, так распорядился кто-то из власть имеющих. Конечно, ведь маг был, как говорится, ум всей экспедиции.
Кто-либо менее умный и не принадлежащий к народу дроу, в первую очередь, возможно, бы возгордился и започивал на лаврах. Но маг был не таков. Очнувшись, он сразу же забегал глазами по сторонам, ища свой зачарованный стилет или, по крайней мере, того, кто догадался приделать ему конечности. И заодно и обнаружил, что находится в стороне от туши мантикоры, которую в этот момент разделывали два воина. Возможно, его кинжал до сих пор находился в туше. Стиснув зубы из чувства уязвленного собственника, маг полежал еще немного, упорно игнорируя хлопоты своих учеников, собираясь с силами и старательно изображая слабость, чтобы никто не догадался, что он сделает в следующий момент, а когда почувствовал, что готов - поднялся на ноги, почти не хватаясь ни за плечи своих учеников, ни за стены тоннеля. Поднялся и пошел к мантикоре.
- Не вздумайте выкинуть когти - изготовленные из них амулеты увеличивают потенцию и повышают мужскую силу, - доверительно понижая голос, по секрету сказал он воинам. - Конечно, таким богатырям, как вы, возможно, это не нужно, но я разрешаю вам набрать сколько захотите, и даже готов зачаровать по одному из них, если желаете.
Хотя маг был благодарен за спасение своей жизни - а у таких жестоких и необычных существ, как дроу, уже одно само непричинение убийства соплеменнику, находящемуся в беспомощном состоянии, приравнивается к спасению жизни - и Рилросу было важно заручиться дальнейшей поддержкой воинов, он не добавил слово "бесплатно", поскольку не хотел давать так много щедрых обещаний сразу. Тем более, если его стилет на самом деле прикарманил кто-то из воинов.

Рилрос почувствовал себя идиотом. Вот уж, действительно, правду говорят о том, что у страха глаза велики. Во время боя ему действительно показалось, что это взрослый и очень опасный экземпляр. Возгордился, словно какой-нибудь юнец, в первый раз удостоенный похвалы своей Матери Дома. А тут - пшик! С неполовозрелой тварюги действительно ничего больше было не взять, разве что, кроме нескольких килограммов не самого вкусного и ценного мяса с душноватым мускусным запахом. Впрочем, если долго варить...
Так он и сказал господам воинам.
Вместо ожидаемого разочарования оба дроу, рассмеявшись, с силой хлопнули его по плечу, из-за чего Рилрос Амалрос догадался, что это была проверка.
Заметив сбоку от туши свой любимый кинжал, Рилрос подобрал его, поморщился, обтер о гриву и засунул обратно в сапог. Воины также закончили свою работу, хотя большая часть туши продолжала оставаться на полу туннеля. Мясо мантикоры не самое вкусное, некоторые части его не заставишь себя есть, если с собой имеется другая еда. Так что чего уж там говорить о требухе?
Закончив упаковывать филей, которому дали полежать, чтобы стечь кровью, один из воинов привлёк внимание мага и показал жестами, что им требуется начертить руну. "Так, какая же?.. Руна холода или руна предотвращения гниения?" Подумав, Рилрос вытащил кисточку и пузырёк с густой тягучей быстро высыхающей темной жидкостью, добываемой из одного вида слепой колченогой каракатицы, обитающей в подземных озерах, и с чувством нарисовал обе. Воины поцокали языками, восхищаясь его умением, вероятно, именно в этот момент решив, что маги - далеко не самая бесполезная часть дровского общества. Можно было трогаться.

Отредактировано Рилрос Амалрос (21.05.2013 04:36)

Вопреки сложившемуся представлению о злых, кровожадных и жестоких дроу Рилрос вовсе не любил запах сырого мяса, в особенности мяса такого сорта, как мантикорятина. Противный, какой-то даже "кошачий" мускусный запах вызывал у него во рту ощущение оскомины. Помимо того, дроу давала о себе рана, нанесенная хвостовым шипом куда-то в лопатку, а также яд, впрыснутый в его организм во время ранения (не то, чтобы маг трусил или брезговал съесть того, кому удалось его задеть, если бы встала настоятельная необходимость сделать это для достижения собственных целей, однако пока у него был собственный выбор, Рилрос предпочитал обходиться без этого). Да-да, конечно, маг помнил, что шип вонзился куда-то сзади в плечо, однако тягучая и временами как будто пульсирующая боль отдавала также и в спину, заставляя предположить, что в предыдущий момент он ошибся. Временами маг чувствовал слабость и дурноту, и только его сила воли и огромное нежелание показывать свою слабость перед такими же эгоистичными, как он, соплеменниками, побуждали мага, сохраняя непроницаемое движение лица, идти и идти вперед, а не сесть на пол и не заняться сию же секунду своим же собственным ранением. На пол садиться было так же небезопасно, мало ли какие встречаются паразиты среди подобных отбросов. Увы, однако валявшиеся по полу кости были бесполезны и для занятия некромантией - слишком уж они бросовые и мелкие, разве что на костяную муку, однако не хотелось возиться с очисткой. Если бы Рилрос был хотя бы уверен в том, что костяная мука очень нужна его коллеге, как раз специализирующемся в области некромантии, он бы перепоручил это ученикам, надеясь, что коллега как-нибудь отблагодарит его за пополнение набора ингредиентов. Однако бросовому материалу - бросовые цены. Летучие мыши слегка заинтересовали мага, однако прежде чем Рилрос Амалрос успел сообразить, какой с них можно поиметь шерсти клок, они уже скрылись из виду.
По расчетам мага, основная цель их экспедиции лежала немного дальше.

Рилрос собирался было одернуть ученика – ну и что, что тот родом из более знатного дома: неуважение к Паучьей Жрице, кем бы она ни была, уже само по себе является достаточным поводом для наказания. Однако его вмешательства не требовалось: Жрица и сама была в состоянии поставить дерзкого на место. Маг только сказал другим своим ученикам:
– Не вздумайте ему помогать! – заботясь, впрочем, скорее не о них, а о себе: не хватало еще остаться без самых лучших своих учеников этого выпуска. – Никогда не следует забывать о том, кто главнее: проявлять неуважение к любой Жрице нашей Паучьей Королевы – это значит, проявлять неуважение к власти. Вы, конечно, знаете, что бывает с отступниками?
– Конечно, – нестройным хором вполголоса – очевидно, чтобы не раздражать назначенную отряду Паучью Жрицу – ответили ученики.
– Если вы не понимаете смысла какого-нибудь приказа, – продолжал читать нотацию маг, – вы должны довериться тем, кто стоит выше вас в иерархии и имеет больший доступ к информации относительно всего положения дел в целом, а следовательно – лучше вас знает, как нам всем следует поступить. Вам понятно это соображение?
– Да, учитель, – так же вполголоса ответили ученики. Если они чего-то сейчас и недопонимали, то могучий инстинкт самосохранения – Рилрос в этом не сомневался – побудил бы их поступать так, как будто они всецело поняли и прониклись этой идеей, и уж точно ни за что на свете не стали бы лезть на рожон. В глубине души маг самодовольно улыбнулся, потому что на сегодняшний день он хорошо справился со своей воспитательной задачей как наставник нового дровского поколения.

И отряд снова пустился в путь, подгоняемый сердитыми нетерпеливыми окриками Паучьей Жрицы. Они прошли сквозь узкую и длинную пещеру, где верхний свод был весь испещрен ходами летучих мышей, влево и вправо отходили два поднимающихся вверх узких хода, а пол был усыпан чьими-то мелкими косточками. И вскоре отряд углубился по длинному, извилистому и узкому подземному ходу, где пахло прелью и сыростью. Согласно полученным Рилросом сведениям, в одной из боковых пещер этого района водилась плантация фосфоресцирующих икающих грибов, служащих одним из компонентов в заклинаниях Магии Иллюзий. Рилрос не знал, насколько могла устареть эта информация, и не собрал ли, не уничтожил ли эти грибы кто-либо из конкурентов народа дроу – к примеру, грубые и неуклюжие гномы, не знавшие ничего окромя махания киркой и пива – однако надеялся, что ведомый им отряд успеет первым добыть себе эти компоненты.

Где-то далеко впереди чуть забрезжило какое-то свечение. Факелы гномов? Нет, те давали красноватый свет. А здесь... Свет был белый, точно от большого скопления гнилушек.
- Неизвестный феномен, - пробормотал маг. Рилрос недоумевал. "Зачем гнилушкам собираться в таком количестве?" Он подал знак остальным, призывая соблюдать осторожность. Светочувствительные глаза дроу не искали подвох только в полной темноте. Маг начал медленно приближаться к источнику света, протягивая впереди себя "Усики Тьмы", чтобы его заклинание первым взяло на себя риск встречи с неопознанным светящимся объектом - вероятно, всего навсего лишь скоплением гнилушек, однако - чем Л'лос не шутит.
Дровская богиня обожала жертвоприношения (себе) безрассудно-смелых и даровала долгую и счастливую - относительно долгую и счастливую жизнь осторожным.

Непонятное чувство тревоги, опустившееся подобно грузу на печень мага, наконец-то получило свое подтверждение. "Усик Тьмы" вдруг вырвался из его рук и исчез, едва лишь соприкоснувшись с неизвестным светящимся объектом. Рилрос чувствовал усталость, промелькнула мысль: а насколько много, много ли отряд потеряет, отказавшись от исследования непонятного светящегося феномена?
Маг церемонно и изящно - несмотря на усталость, некоторые навыки и нормы поведения были впитаны и доведены до автоматизма так же прочно, как инстинкт самосохранения (и по сути являлись одной из составляющих инстинкта самосохранения в обществе, где он существовал) - поклонился госпоже дровской Жрице и сопровождающим ее воинам и воспроизвел рукой жест, означающий просьбу немного подождать и дать изобразившему его время на то, чтобы разобраться с проблемой при помощи имеющихся в его индивидуальном распоряжении средств и навыков, после чего извлек стилет из висящих у него за поясом изящных ножен, опустился на одно колено на пол туннеля и принялся выцарапывать одну из хорошо известных ему рун.
Адамантит прорезал камень не хуже алмаза. Рилрос надеялся, что если он не собьется в линия, и что медленно приближающийся светящийся объект оставит ему достаточно времени, чтобы закончить задуманное... Тогда его задумка сработает.

Госпожа Хла'ирин начинала проявлять нетерпение. Маг и сам бы не отказался, чтобы проблема разрешилась к этому моменту сама собой - очень уж беспокоили его начинающий слепить свет и "Усик Тьмы", с корнем вырвавшийся из рук при соприкосновении с объектом. Отвечая на резкие и нетерпеливые слова Паучьей Жрицы (Рилрос Амалрос никогда бы не признал это вслух, но работать с ней оказалось не так приятно, как думалось поначалу), маг отвлекся от рисования уже почти начерченной руны Разрушения, поднял глаза к объекту и по нарастающему из раза в раз свету убедился, что он приближается. Целенаправленно и уверенно. Он совершенно точно нацелился на отряд.
- Никогда не сталкивался с этим ранее, - поднявшись с колен и обернувшись, с должной почтительностью и искренней ноткой страха в голосе откликнулся маг. - Могу только сказать, что он приближается. Мы можем немедленно атаковать его... - сомнением и пренебрежением в голосе маг выказывал, что он думает об этом плане, - и, возможно, погибнуть, не успев даже понять, кто нам противостоит. Или же, если моя госпожа пожелает, я могу устроить ему ловушку. Враг ослабнет, и тогда у нас окажется больше шансов, чтобы с ним справиться - не говоря уже о том, что отойдя на безопасное расстояние и дав возможность сработать ловушке, мы сбережём от света наши чувствительные глаза. Если этого, конечно, пожелает моя госпожа, - и Рилрос с изысканнейшей вежливостью поклонился Жрице.