Торговка, подозрительно глядя на мальца – уж не шутит ли? куда ему столько? – почти без счёта заграбастала медяки отсчитала ему восемь истекающих жиром пирожков не самого высокого качества. Поди разберись, чья была в них требуха, и бегала ли она, летала или плавала (не говоря уже о том, пищала ли она, мяукала или лаяла на покупателя, когда ещё не была требухой).
– А не объедитесь? – неприветливо просипела торговка и после этого хлебнула воды из стоящего в лоточной тени грубо сработанного глиняного кувшина с широкой трещиной на ручке и щербинкой у носика. Вода была холодной и торговка закашлялась, однако последнее немало не смутило её: она надеялась на дюжий организм и чесночное дыхание, убивающее все хвори ещё на подлёте. Вместе с покупателями. У её лотка рисковали задерживаться только имеющие особую нужду в её «пирожках-требушках». Наподобие Сэмми.
Коренастый и долговязый нарисовались у лотка в тот момент, когда медяки Сэмми перескочили в руки торговки, и не могли скрыть разочарования этим обстоятельством.
– Ты же говорил, что и на по два не наберётся, – не скрывал свои претензии долговязый. – Что же, выходит, тебе больше повезло, чем ты сказал своим друзьям, тем, кто тебя защищает, ты, малявка неблагодарная. Отчего не дал сосчитать? Может быть, и на по четыре бы нашлось, я бы подсказал, где купить можно.
– А ну уматывайте-ка отсюда подобру-поздорову, а расценки мне сбивать незачем! – заорала на них торговка, от щедрот добавив Сэмми ещё один пирожок. Пирожок был вполне съедобный, что доказывали отпечатавшиеся на его зажареном боку следы от чьих-то зубов. Будь он тверд, как камень, этого бы не смогло произойти, можно было не сомневаться.

– Оставь себе, – со снисходительной пренебрежительностью отрезал коренастый. Он не питал уважения к «требушкам»: высушенные на солнце, они могли бы использоваться в качестве метательных снарядов в уличных столкновениях, но к чему покупать снаряды или собирать ими дань с малолеток. Его, казалось бы, убедило происходящее, будто бы больше другой наличности у Сэмми нет.
Долговязый, похоже, был не совсем согласен со своим главарем.
– А порядок? – переспросил он. – Следует взять хоть что-то для порядка, – и намётанным глазом выцепил из общей кучи два «требушка», менее отталкивающие на вид, чем другие. Кажется, внутри них проглядывалось даже что-то мясное, и это что-то мясное не состояло ни из костей, ни из хрящей, ни из кишок, и не являлось ни сырым, ни пережареным, ни хотя бы местами покрытым шерстью. Последнее, впрочем, ничего не обещало: шерсть могли просто более старательно счистить с тушки, прежде чем использовать мясо в качестве начинки для «требушков». Долговязый по-товарищески протянул один из пирожков главарю, в другой впился зубами сам... кажется, «требушки» и в самом деле оказались съедобными.
– Ты, малёк, больше так не делай! – с молчаливого одобрения главаря принялся поучать долговязый. – Лучше ты во всём слушайся нас... – за словами последовало не особо продолжительное чавканье – то ли мясо было хорошо порублено, то ли оно и впрямь оказалось без жил и не с хвоста, – обидно ж будет, если так ничего путного и не украдёшь, и из-за своей дурости будешь век питаться одними «требушками». И не досыта, – он тревожно огляделся, не услышит ли кто. Нет, конечно, торговке было не резон их закладывать, как возможный рынок сбыта для своих «требушков»: горожане с более приличными доходами и репутацией соответственно и пищу предпочитали более приличную – но трепаться о деталях своих планов шайка предпочитала, не рискуя быть подслушанной посторонними. Долговязый вопросительно взглянул на коренастого и, узревши малозаметный кивок последнего, наклонился к уху Сэмюэля и вкрадчиво зачастил – ну просто один-в-один исходящий страстью повеса, уламывающий подвыпившую девицу:
– Как стемнеет, приходи к пустому дому кожевника... ну, его ещё прошлой зимой по пьяному делу почирикали... С задней стороны... огородами... Как стемнеет... Зачем зовём?.. Обсудить кое-что надо... для твоего же блага... От себя добавлю: ох и повезло тебе, малый – мы с тобой связаться решили... Или хочешь так и дальше так на «требушках» прозябать?.. – голос долговязого стал из вкрадчивого угрожающим, чтобы малец не думал, будто бы они так, в игрушки играют. – И смотри: главное, не вздумай привести за собой хвост! Не посмотрим, что малолетка!..