«Это он виноват...» На какой-то момент Звиилу вдруг показалось, что виновник происходящего скрывается за горшком, а не внутри его. Слишком необычным это было. Неправдоподобным...
Однако глаза и уши не обманывали его: Виз-как-там-дальше-его-то-было во всём обвинял сидящего под горшком ежа, якобы зачарованного Пылью Хаоса и поэтому пытающегося повредить устройство. Того, кто мог быть на это способен, не смог бы остановить и удержать простой кухонный горшок – тут требовались боевые заклинания более высокого порядка. Звиил был в этом уверен. Здесь произошло какое-то недоразумение, и он хотел во всём разобраться.
– Я хочу тебе что-то продемонстрировать! – проревел Звиил, подражая раскатам грома. – Смотри, колдун!
Самозваный «демон» почувствовал в себе некоторую неуверенность. Устрашающие приёмчики у него сегодня получались несколько театрально. Это было не очень хорошо: приверженцы Звиила могли привыкнуть к такой методе, заметить, что он переигрывает, и задуматься: с какой стати его так волнует мнение о себе простых смертных, пусть даже и колдунов, если на то пошло. Пыжащийся выглядеть страшным демон и вполовину не кажется настолько грозным, как тот, у которого это получается безо всяких усилий, само собой. Надо было действовать решительно и быстро, чтобы у клеврета если и возникли какие-нибудь вопросы, то только по другому поводу, не по этому.
Звиил решительно подошёл к горшку, пинком отшвырнул его в сторону прямо к стене, противоположной собранному устройству (прячущийся за горшком крысообразный прислужник с перепугу отпрянул от его ноги и плюхнулся на пятую точку) – и удивлённый столь неожиданным перемещением ёж, выпавший из горшка, встал, замер и принюхался: с какой стороны грозит опасность и не пора ли сворачиваться в шарик.
– Фокусировка устройства действительно требует небольшой наладки! – прорычал Звиил. Он подвигал рычажками и вдарил в ежа приличной порцией энергией Трансформации объединённой с Искажённой Природой. Ёж жалобно хрюкнул и начал расти и превращаться во что-то устрашающее, щедро оснащённое иглами, бивнями, рогами и щупальцами. Набухшие и также увеличившиеся в размерах глаза вспыхнули недобрым ядовито-бирюзовым огнём, и бывший еж, неуклюже размахивая толстыми, как гигантские слизняки, бородавчатыми щупальцами, щедро сочащимися густой грязно-голубоватой слизью, принялся ползти в сторону Звиила, явно собираясь посчитаться с «демоном» за пинок. Звиил сделал предостерегающий знак волшебнику, чтоб держался подальше и не вмешивался, и с волнением ждал результата эксперимента.
Бывший ёж дополз до края полоски света, падающей на пол из окна. Свет коснулся слизи, заблестевшей под солнечными лучами – и не описанный наукой монстр чихнул, съёживаясь в размерах и становясь всё больше похожим на исходного безобидного зверька. Перед чудовищем на паркет упала горстка уже знакомой коричнево-буроватой пыли. Снова запахло озоном.
Зашипев и потрясая колючками, чудище попробовало обползти падающее на пол ромбообразное световое пятно – однако снова подпало под воздействие солнечных лучей, ещё раз чихнуло и снова уменьшилось в размерах. Рядом с горсткой коричнево-бурой пыли, чуть в стороне от неё, на пол упала вторая. Запах озона усилился. Ядовито-бирюзовый огонь в глазах чудовища потускнел.

Еж почти дошёл до Звиила, но не доползши до «демона» нескольких шагов, растерял свою решимость и свернулся в шарик, прикрывшись иголками. След его был отмечен буреющими кучками Пыли Хаоса, а озона в помещении стало столько, что приободрился и повеселел даже крысообразный прислужник Виз’зредда, прежде забившийся с перепугу в угол, бросившись ползти от появившегося чудища со щупальцами прочь, сидючи на пятой точке, и двигая и извиваясь ею вместе с хвостом. Но Звиилу было не до того, чтобы с ехидством комментировать избранный крысом-переростком способ передвижения.
– Исходя из всего увиденного, я предлагаю ещё раз сверить наше устройство с его чертежами, – сказал Звиил, окидывая взглядом помещение в поисках чертежей, переданных волшебнику. На вид он никаких погрешностей не обнаружил, но был уверен, что они должны были быть – и чертежи должны были показать это и разоблачить халтурщика. Если бы это было не так, это бы означало, что именно он виноват в неудачах и незапланированных эффектах со стороны устройства – а признавать свою некомпетентность Звиилу бы ох как не хотелось бы.

==Пусть Виз-Виз не робеет перед демоном, грубых ошибок по сравнению с чертежом у него нет, может оказаться так, что некоторые блоки устройства могут быть сделаны иным способом, чем начертил Звиил, но это не означает, что из-за этого они будут работать неправильно. Просто Звиил тоже прежде имел дело с такими кристаллами и устройствами только теоретически.==
==Пока могу выходить в сеть только по выходным, надеюсь, что с середины следующей недели это уладится.==

Звиил испытал чувство почти физиологического довольства, отметив про себя, насколько удалось ему удивить и поразить своего помощника. Чувство это не исчезало, пока Как-его-там-Виз сверял построенное им устройство с чертежами, и подсознательно подложный демон ожидал, что ещё чуть-чуть – и несчастный колдунишка в стыду и во смятении хлопнет себя по лбу, заметив свою ошибку. Звиил решил даже помиловать его – иначе на чьём фоне можно будет блистать имеющимися у него познаниями... но только вот повода явить миру специфичное демоническое милосердие, к досаде и сожалению Звиила, ну просто никак не представлялось.
Не веря в происходящее, и всё ещё надеясь, что собранная в точности по его чертежам машина работала б безупречно, Звиил даже опустился до подглядывания из-за плеча своего клеврета – но увы, он вынужден был признать (не вслух, разумеется – кто же по доброй воле даёт подчинённым про себя такое оружие?), что придраться не к чему.
Тем временем Виз’зрхарду, очевидно, пришла в голову какая то мысль, поскольку он, подёргав себя за бороду и почесав в голове, медленно двинулся в обход машины – и Звиил был почти готов поклясться, что колдун смотрелся со стороны точь в точь как его собственный помощник-крыс, почуявший неучтённый и неоприходованный кусок сала.
Иными словами, Виз’зредд Виз’зрхард напал на след.
Неожиданно маг умным тоном изрёк вполне очевидные вещи – Звиил не понял, к чему это было сказано, но на всякий случай издал неопределённый вопросительный хмык – в надежде, что последуют дальнейшие разъяснения. Однако вместо того колдун принялся работать будто бы одержимый, ставя, словно на автомате, все защитные щиты, необходимые для работы, и создавая, надо полагать, нечто грандиозное, призванное поразить воображение «демона».
Наблюдая за работой Виз’зрхарда, Звиил нахмурился – магический резервуар пожилого волшебника был не так уж велик, чтобы щедро расходовать ману, как будто кто-либо из великих магов древности. Не хотелось бы, чтобы его помощник из-за излишнего усердия выбыл из строя – в такой момент! Он присмотрелся внимательней, стараясь по ауре волшебника определить, как скоро иссякнет его запас, и уже готов был велеть тому прекратить до завтрашнего дня все работы... Как вдруг...
...он вдруг заметил, что на самом деле запас волшебника полным полнёхонек, и даже более того, сам Звиил готов сегодня проложить два портала. Этого никогда с ним не было.
«Неужели Кристалл?»
Хотя, если рассуждать логично: а откуда ещё могли два волшебных организма напитаться дармовой магической энергией начиная от вросшихся ногтей на ногах и выше – вплоть до самих мозгов в их никчемных драгоценных черепушках?
«Только Кристалл. Очевидно, он как-то сбрасывает в окружающую среду излишки магической энергии...»
Додумать Звиил не успел – от прилива энергии на него нахлынуло чувство эйфории, и он с энтузиазмом ухмыльнулся волшебнику, оскалив все свои шестеро искусственных клыков (четверо на верхней челюсти и два – на нижней) и взмахнул правой когтистой лапой, делая неопределённый жест в сторону Устройства. Теперь уже с большой буквы.
Как он раньше называл его по научному, Звиил забыл.
– Отсюда мы с тобой завоюем весь мир! – одобрительно рыкнул «демон», слегка покачнулся, но всё же пока ещё смог удержаться на ногах.

Звиил «поплыл». Поплыл на волнах перебудораженного воображения. Не прошло и пяти минут, как он высказал весьма неоригинальную для тёмного волшебника мечту о покорении мира, как ему начало казаться, что он стал провидцем и видит предначёртанное ему будущее.
...Площадь, мощёная серым мрамором. Крики чаек, и сами они, словно чёрные тени, мечутся где-то неподалёку... вдали... на западе... словно сплюснутые кляксы на жёлто-оранжевом полудиске закатного солнца. Пересекающие площадь слегка синеватые тени: крайняя слева – большая, увенчанная демоническими рогами... да-да, она исходит прямо у него из-под ног. В центре – поменьше, сгорбленная под грузом лет, но пытающаяся держаться с достоинством. Ето его Как-его-там-Виз, с развевающейся по ветру роскошной желтоватой бородой (а может быть, желтоватые оттенки получились от освещения?). И наконец, держащаяся на правом, противоположном от демона фланге и чуть позади съёжившаяся, дрожащая (Звиила почему-то раздражала такая трусость) крысообразная фигура Визовского прислужника...
«Дойдём – повелю отдать его на эксперименты. А Виз’зредду голема пожалую, они более толковые...»
На севере – в той стороне, куда они шли – возвышалась не имеющая в настоящий момент своего хозяина Чёрная Башня – легендарное хранилище всяких мрачных чудес, построенное у мощнейшего источника Тёмной магии. И Звиилу было достаточно только лапу протянуть, чтобы заполучить все её сокровища...
Настроение портил только порывистый, студёный ветер, хлещущий по ним наискосок, аккурат с самого северо-запада. И в своём видении Звиил воспринимал это как должное, даже не пытаясь прикрыться каким-нибудь из Щитов или воздействовать на погоду – как, без сомнения, попытался бы подействовать реальный Звиил...
Только у «демона» не было достаточно времени, чтобы задуматься (либо встревожиться) над возможными причинами своей покорности обстоятельствам. Неожиданно впереди, из тени набежавшего грозового облачка, выступил ещё один Вельхеарг – но, – «Демоны и их Преисподняя!» – до чего же он казался гигантом. Вельхеарг потянулся к нему своими когтистыми лапами, и...

* * *

– Здесь опасно! Надо уходить отсюда! Видите: мой хозяин уже уходит?
Крыс попытался поставить «демона» на колени, но тот опять шлёпнулся на пол и вытаращился на него с таким злобным выражением на клыкастой морде, что Вельхеаргу снова стало не по себе. И, махнув на демона лапой, он ринулся помогать передвигаться своему хозяину, как настойчиво требовало его заклинание.
Доведя волшебника до постели (и внутренне радуясь, что хозяин его находится сейчас не в том состоянии, чтобы запретить крысу пользоваться парадной лестницей), Вельхеарг снова храбро поднялся назад, в мастерскую (на самом деле бройлерный крыс очень боялся, что если он не разберётся с Устройством, то заклинание его хозяина, сорвавшись с поводка, разберётся с ним), и, пользуясь изогнутым прутом от бывшей ежовой клетки (само устройство трогать лапами крыс избегал), с натугою перевёл все рычажки в нижнее положение.
Кристалл погас, и Вельхеарг обессиленно опустился на пол рядом с ним. Крыс рассеянно погладил лапой подставку.
– Эх, знать бы, что ты такое... – неуверенно пробормотал он, – и почему рядом с тобой такие умные хозяин и этот демон теряют разум и требуют не хороших вещей и хорошей пищи, а вообще непонятно что?..
Вслед за этим Скырс удивлённо моргнул: его обычно раньше не развозило на философствования. Даже этот вопрос должен был находиться за пределами его возможностей и интересов.
«Что со мною?» – подумал бройлерный крыс. – «Неужто я тоже становлюсь?..»
Не успел он додумать, как рядом с крысом упала поджаристая куриная ножка. Вельхеарг, забыв обо всём, впился в неё зубами и только тогда сообразил, что основательно голоден.
Выплюнув прямо на пол обсосанные догола куриные косточки, Скырс подумал, что не прочь повторить. Он снова погладил лапой подставку Устройства и скомандовал:
– А ну-ка... подавай сюда жрать!..
Рядом с ним опять упала жареная ножка какой-то птицы. Крыс впился в неё зубами и скривился – ножка была горькая как хина. Вельхеарг выплюнул её на пол... и не поверил своим глазам. Лапа была совиная, и четыре когтистых пальца сами собой шевельнулись и сложились в известную даже крысу оскорбительную фигуру, в «накося выкуси» – да так и закоченели в таком положении.
Вельхеарг поспешил убраться от греха подальше обратно на кухню, где еда была гораздо скромнее. Ёж развернулся, хрюкнул ему вслед что-то неразборчивое и снова поспешил свернуться обратно в колючий шарик.

Одиночество определённо пошло на пользу Звиилу. Спустя какое-то время после того, как бройлерный крыс – уместно, но самозванно – вмешался в ход неимоверно важного (насколько важного – он даже представить себе не мог) магического эксперимента, состряпанного двумя светилами и корифеями, магический туман, окружавший рогатую голову псевдодемона, уже начинавшую под воздействием не то деструктурирующих эманаций Кристалла, то ли из-за того, что самозванцу не следовало бы так полагаться на маскировочные приемы Трансформационной магии, терять свои очертания, начал рассеиваться, и Звиил с удивлением обнаружил, что любуется потолками не своего дома.
«Демон» забеспокоился. Давно он не позволял себе забыться до такой степени. А что, если б тот самый бройлерный крыс?.. Колдун как-то похвалялся, что против него его помощник никогда не позволит себе задумать иль совершить чего-нибудь скверного... но было ли то же справедливо и для Звиила?..
В окне виднелся закат – такой же яркий и оранжевый, как и тот, что ему пригрезился ныне, но только без чаек, ветра и башни на горизонте. Между тем, Звиила это почему-то не обрадовало и он поспешил как можно скорее отвернуться от окна – хотя и сам бы не мог в настоящий момент дать себе отчёта о том, кого или чего он боится: реальной опасности или разочароваться в своём видении, когда он в очередной раз окажется неудачником?
«Демон» поднялся. Поджилки его тряслись – от страха и от похмелия – и он сию же минуту готов был не только принять присягу о вступлении в общество трезвенников, но даже уплатить все членские взносы. Впрочем, как только он выбрался в коридор, Звиил вспомнил о том, что не пил.
Это означало, что похмелье было магическим, и было ещё хуже, чем тривиальное. Пока сознание мага блуждает во власти глюков, он может за это время натворить таких бед...
«Хотя постой-ка...» – Звиил наконец-то понял, что его так беспокоит. – «Слишком много энергии... У меня до сих пор ещё слишком много энергии...» – На челе «демона» выступил холодный пот, просочившись сквозь чешую и ещё больше скомпрометировав маскировку. – «Если я неправильно колдану, меня жеш разорвёт как на мелкие кусочки...»
Как вариант, он мог бы начисто лишиться рассудка – если бы воспользовался заклинанием, воздействующим на разум, а не на субстанции.
Пошатываясь и покряхтывая, самозванный «демон» спустился вниз, распахнул пошире незапертую – заходи кто захочешь, воруй что дотащишь – нерадивым крысом дверь и вышел из башни. Очутившись на воле, и проковыляв несколько десятков шагов в неизвестном направлении, «демон» стал ощущать, что его решимость добраться до родных пенат, не пользуясь заклинаниями, проворно тает, словно кусок сахара в чашке с горячим чаем, под воздействием прохлады ночного воздуха, предгрозовой сырости и каких-то неизвестных и, видимо, опасных ночных шумов, криков, шорохов, звуков... и подлых камешков, что так и норовят, попавшись под искусственные копыта, вывести хозяина этих самых рогов и копыт из равновесия. В конце концов, где-то здесь, поблизости, начиналась враждебная ему территория, и если ему уже сейчас трудно идти по ночному лесу, то эльфийская стрела в глазнице навряд ли добавит ему ни зрения, и ни скорости.
Почёсывая роговую пластину на лбу, Звиил поднялся, сердито рыкнул на летающих вокруг его головы канареек и решил колдануться. Сложил определённым образом пальцы и дал энергии течь, заполняя мысленно представленное им плетение, а затем – освободил её в одной мощной вспышке.
Промышлявшему в эту ночь охотой и собирательством Вельхеаргу этот звук показался похожим на весьма и весьма отдалённый раскат грома, так что крыс вздрогнул и украдкой слизнул упавшие ему на нос несколько капель... а там, где стоял Звиил, на короткое время забушевал пожар – но вскоре погас, не найдя себе должной поддержки среди лесной сырости и оставив после себя небольшое, приблизительно чуть меньше четырёх с половиной метров в диаметре, пепелище... однако вскоре клубы золы и пепла осели, прибитые к грунту тяжёлыми крупными дождевыми каплями...
Промокший как цуцик крыс скатился с дерева, вскочил на ноги и чесанул к дому, прижимая к обросшему редкой клочковатой шерстью поджарому брюху компоненты для будущей глазуньи, похищенные им из гнезда. А где-то далеко, в нескольких сотнях миль отсюда Звиил выпал из небытия прямо в своей библиотеке – перемещение сожрало у него добрую половину полученного им на халяву магического запаса – после чего, проклиная и чертыхаясь, вынужден был потратить остальную часть своего резерва, чтобы в его библиотеке не повторилось того, что случилось в лесу, и возвратить всю мебель и книги в такое же состояние, как и было.
После спасения библиотеки самозванный демон открыл окно, чтобы выветрить запах гари, и – даже не взглянув на то, что предвещает ему его любимая предрассветная звезда Сумеречных Тенет, под которой Звиил был рождён – пошёл спать, ибо сил на всё остальное уже не хватало.

Вельхеарг уже примеривался раздавить яйцо над сковородкой, как шестое чувство – знакомые ощущения в области шеи и под черепушкой – недвусмысленно указало ему на то, что его хочет видеть хозяин.
– Шо за на... Гх-х-хр-хр-р-р... – выругался от неожиданности крыс, только заклинание не дало ему произнести последнее слово. Скырс схватился за шею, безуспешно пытаясь снять с неё невидимую верёвку, и яйцо – всё ещё в скорлупе – выпало у него из лапы прямо на горячую сковородку, удивлённо треснуло и принялось с опаской вытекать из скорлупы. «И жжётся, и хочется...» – в очередной раз озарила Вельхеарга философская мысль.
Вельхеаргу, как и яйцу, тоже хотелось очень многого. Однако жить ему хотелось сильнее.
Взобравшись к хозяину, крыс выглядел уже почти прилично, разве что запыхался не в пример сильнее, чем обычно. В первые мгновенья Скырсу было сложно поверить в то, что хозяин...
– Добренький хозяин... – тут же произнёс умильным голосом Вельхеарг...
...в то, что хозяин может вызвать его наверх таким способом, чтобы только угостить своего слугу сахарком. Вельхеарг подозрительно глянул на него, пристально осмотрел руки – однако вопреки ожидаемому хозяин вовсе не грозился поколотить его палкой, если Скырс откажется от угощения. И крыс решился.
Взяв блюдо с черепом в лапы, Вельхеарг задрал вверх морду, раскрыл пасть и проворно ссыпал туда весь сахар. При этом бройлерный крыс трусливо и малодушно зажмурился, неумно опасаясь, что оторвавшись от блюда вместе с сахаром, в его глотку попадет череп. Однако на этот раз ему повезло. Скырс облизнулся, повертел тарелку в лапах и наконец-то сообразил, что череп ненастоящий. Это открытие настолько воодушевило Вельхеарга, что он даже по-геройски вылизал тарелку и, сыто рыгнув, с готовностью уставился на волшебника.
– Ещё будут подобные приказания?.. Я готов, мой хозяин... – с изрядным гастрономическим энтузиазмом пробасил Вельхеарг, с неожиданной для себя смелостью напрашиваясь на добавку.

«Ну, хозяин!.. Ну, ж... Живодёр этот старый сыч!.. Я-то расслабился... А он!.. Подсластил, понимаешь, пилюлю... Прежде хотя бы мораль читал... А сейчас ишь чё удумал...»
Заклинание, которое вдруг, безо всякого перехода, принялся читать хозяин, Вельхеаргу было незнакомо, и на острой алчной мордочке крыса всполохнулся живейший интерес: «для чего же оно предназначается?» В смысле, что оно ещё может делать помимо обильной словесной бомбардировки странными и незнакомыми словами, которые, точно паразиты-уховёртки, проникали сейчас в уши крыса-переростка, проползали по слуховым путям и впивались колючками прямо в неразвитый звериный мозг грызуна.
Когда Вельхеарга начало клонить в сон, он наконец-то догадался, что заклинание было усыпляющим, попытался противостоять ему – и не смог. Крыс запаниковал, испугавшись, вообразивши себе, будто демон с хозяином решили от экспериментов на ежах перейти к более разумным подопытным существам... Но тщетно. Взгляд расфокусировался, веки сами собой поползли вниз, а нижняя челюсть безвольно отвисла, словно у идиота. Ну хоть сейчас подходи и бери его голыми руками, если только брезгливость не помешает.
Однако крысиный бог был сегодня, похоже, на его стороне. В самый последний момент добренький хозяин сменил гнев на милость, сообразил, что Вельхеарга ещё можно использовать в качестве отведывателя блюд на наличие отравы, и вручил ему палочку в целях эксперимента. Крыс не сразу понял, чего от него хотят, и вытряхнул из головы остатки словесного дурмана, только когда уже спускался по лестнице.
– Значитца, так, – принялся вслух рассуждать Вельхеарг, пока поручение не испарилось вместе с дурманом, что могло бы навести хозяина на мысль о бесполезности крыса в качестве прихлебателя. – Вот он я... – ради доказательства выдвинутого предположения бройлерный крыс похлопал себя по бокам и по животу. «Живой... живёхонек. Хитрый и умный Скырс сумел ускользнуть от филина и демона цел и невредим, а не превратился в чудовище...» Дикобразо-спруто-ежу не повезло больше, так что Вельхеарг почувствовал заслуженный прилив гордости: всё-таки он был намного умнее ежа. – А вот она палочка, – и Скырс повертел палочку в лапе. Вне всякого сомнения, палочка была та же самая – и она пригодится ему лучше, нежели той самой летающей глупой пузатой мелочи. – Чего хочет хозяин? Хозяин хочет, чтобы палочка приготовила ему кушать. Однако добренький хозяин боится, что палочка может приготовить что-то не так. Значит, сначала это блюдо должен покушать Вельхеарг. Это правильно, его не так жалко. Хозяин говорит так, – Скырс в очередной раз потянул носом воздух, в котором ощутимо пахло чем-то жареным. Точнее говоря, уже не жареным, а пережаренным. Ещё точнее говоря...– А чем же это здесь горелым так несёт? Ой!..
Рассуждая сам с собой, Вельхеарг добрался до кухни и распахнул дверь. Взгляд его тут же бросился на сковороду, от которой к потолку поднимался густой чёрный дым. Скырс схватил тряпку (сообразив об этом в самый последний момент) и потащил сковороду прочь от плиты. Яйцо, находящееся в самой зоне военных действий, превратилось уже в тонкую коричневато-шоколадную корочку, и сама скорлупа тоже подёрнулась снизу чем-то черно-коричневым.
Скырс распахнул дверь поширше, дабы воздух очистился естественным путём сам собою, и тоскливо уставился на глазунью. Незрячая глазунья торжествующе пялилась с сковородки в ответ на крыса. Скырс отвернулся от неё и загадал желание, чтобы наколдованная еда оказалась не такой же дерзкой.
На столе появилась большая миска, сделанная из странного оранжевого вещества, доверху наполненная крупными желто-красно-полосатыми яблоками. Начисто забыв о приказании волшебника, Вельхеарг впился зубами в одно из них. Твёрдая упругая мякоть брызнула ему в пасть ароматным кисло-сладким соком. «Хорошо! Ух, хорошо!» – Скырс уже вспомнил о том уточнении, однако тут же сообразил, что вреда не будет, если он схарчит одно... нет, лучше два из этих прекрасных яблоков целиком. А остальные переложит в миску поменьше – что, если вдруг наколдованная миска окажется небезопасной для здоровья его драгоценного хозяина. Свои-то уже проверенные.
И, разумеется, отрежет от каждого из этих яблок по ломтику – чтобы показать, с каким радением, буквально не щадя живота своего... (здесь крыс с довольным видом погладил себя по пузу и в очередной раз кусанул яблоко, обгрызенное уже наполовину)
Тут внезапно что-то пошло не так. Яблоко сдавилось и едва не растеклось в его лапах, а по вкусу стало столь же липким и безвкусным, как перестоявшееся дрожжевое тесто.
– Тьфу! – остатки яблока бросились по воздуху в дальний тёмный угол, где валялись уже колбасная шкурка, пара дочиста обсосанных куриных косточек и прочий подобный хлам. Вельхеарг схватился за другое яблоко, однако после пары укусов выкинул и его тоже. После третьего туда же полетела вся миска.
– Хочу!.. Окорок!.. – прерывающимся голосом, в запальчивости выкрикнул Скырс и взмахнул палочкой. Искомая известная часть тела известного животного появилась на расписанном золотом крупном овальном блюде из фаянса, в окружении тушёных редисок. Сквозь дым и чад пробивались тонкие запахи гвоздики и чеснока, а также ещё какой-то заморской пряности, до сей поры неизвестной Вельхеаргу.
Скырс нахмурился. Ни редисок, ни пареную репу он не просил. Ни каравай чёрного хлеба тоже.
Осторожно, на цыпочках подкрался крыс к блюду, как будто оно могло взорваться в любую минуту, подобно взрывчатым орехам в шкафу у его хозяина. Отрезал ломоть окорока, подцепил лапой редиску... Есть было можно. Окорок был даже вкусным.
Умяв для очистки совести крупный кусмень ржаного хлеба, Вельхеарг водрузил оставшиеся примерно шесть седьмых каравая на окорок и потащил всю полученную конструкцию к волшебнику. Может быть, он знает, откуда появилось всё остальное?
Про яблоки он, естественно, решил умолчать.

Вельхеарг усердно поглощал хозяйские объедки, при этом делая вид, будто бы он внимательно слушает. На самом деле его интересовала только пища. Однако ради неё бройлерный крыс мог потерпеть и наставления своего хозяина, и даже – если речи были не на пустой желудок – постараться понять что-нибудь из того, что обычно выходило за круг его интересов.
Вельхеарга ни на одну хлебную крошку не заинтересовало, что может сделать ему эта глупая пузатая мелочь. Даже если этот горластый комок меха осмелится вернуться и потребовать обратно свою волшебную палочку – палочка-то уже тю-тю, Вельхеарг её ему не отдаст. Пусть даже эта палочка не всегда точно выполняла все его желания, однако бройлерный крыс уже вошёл во вкус еды на дармовщину, а ежели хозяин забудет потребовать её обратно сегодня вечером, то Вельхеарг готов был ещё лишний раз рискнуть своим желудком ради эксперимента. И почему он сразу ничего не сказал про яблоки? Сейчас уже поздно, старый хры... – в желудке сразу же появилось неприятное ощущение – добренький хозяин может заподозрить, что Вельхеарг не хочет волновать его по пустякам, и тогда устроит ему допрос с пристрастием, где бродил по ночам и куда бегал. Бройлерный крыс самонадеянно полагал, будто и сам не лыком шит, чтобы нуждаться в поучениях не попадаться на глаза какой-нибудь дриаде, эльфу или единорогу. Может быть, старый филин начнёт учить его, как правильно следует, согласно их волшебной науке, ставить силки на кроликов и разорять птичьи гнёзда?
А вот разрешение покидаться камнями и, в перспективе (пусть даже само это слово мохнатому хулигану было неизвестно), производящими «ба-бах» бомбочками из запретного шкафа пришлось Вельхеаргу по душе, так что скучающее глуповатое выражение сошло вмиг с его морды.
– Демон сначала... это... отрубился как будто ужравшися, – с готовностью «настучал» крыс, и даже добавил «В хлам.» ради уточнения. – А потом... я видел... он как встал и пошёл... Но недалеко ушёл, а взорвался там... на полянке... Как тогда я взрывался, только дыма было поменьше, а пламя побольше... Только что был там, а теперь – здесь... Это всё теле... телипо... ну как бывает при быстром телепании, значица...
Короткое слово «портал» крыс забыл, а выговорить длинное «телепортация» плохому оратору мешали язык и зубы.

Вельхеарг насупился. Не важно, как эта штука называлась, важно, что её нельзя было съесть. Он ещё раз вслед за волшебником попытался выговорить это длинное и высокомудрёное слово: «Те-ли-порт...-таццыя...», но опять споткнулся, еле довёл до конца и решил впредь больше не пытаться прыгать выше головы и разумения. «Пусть уж лучше хозяин занимается своей наукой, а у Вельхеарга дело маленькое. Приготовить, пожрать там что придётся...»
Однако надежде лишний раз нажраться на дармовую объедаловку суждено было гореть синим пламенем: хозяин запретил Вельхеаргу пользоваться палочкой. Вернее, не совсем запретил, но всё-таки... И несъедобные яблоки бы он точно не одобрил, это уж как пить дать.
– Ну, я пошёл, значитца... – пробормотал Вельхеарг и поплёлся к себе на кухню – мыть посуду, отчищать сковородку от горелого яйца, а затем и баиньки.

Но крыс схитрил. В конце концов, хозяин же не велел ему не использовать палочку для чистки посуды. Вельхеарг побоялся использовать магию на свеженаколдованном и, вероятно, дорогом блюде – которое, к тому же, нуждалось только в протирании ветхим кухонным полотенцем после облизывания – но вот на сковородке Скырс оторвался как мог.
– Хочу, чтоб сковорода стала чистою! – сказал Вельхеарг и взмахнул палочкой. Сковородка тут же покрылась разноцветной пеной: зеленоватой, розовой и бледно-оранжевой. Вельхеарг почесал в затылке, провёл пальцем по пенной сковороде и затем облизнул его. – А ниче. Сладенько так... Вот, значит, в чём хитрость...
Через несколько минут дочиста вылизавший сковородку Вельхеарг похрапывал прямо на кухонном полу, с выражением сытого блаженства на морде. Сон его был не совсем естественным, но здоровью крыса это не должно было повредить слишком сильно.

Брошенные в дальний угол надкусанные и забракованные яблоки ожили и проросли, переплетаясь стволами между собой в точности так же, как были заплетены стволами молодые деревья, найденные дриадой и Калиолем.

Крыс проснулся, когда один из стволов, словно щупальце, обхватил его поперёк туловища, то ли пытаясь оттолкнуть, то ли, наоборот, подтащить его поближе к корням.
– А-А-А-А! З-З-ЗДЕСЬ ЗМЕЯ-А-А!!.. – с перепугу завопил и забрыкался Вельхеарг, выскользнул кулем мечущихся в панике угрей из нежно обнимающего его древесного кольца, и резво, на всех четырёх, чесанул галопом к выходу из кухни. Лысая грязно-розовая змея пронеслась по полу следом за ним и буквально чудом избежала участи прищемиться захлопывающейся кухонной дверью.
Впрочем, для Вельхеарга воображаемая опасность была в тот момент намного страшней невображаемой.

Снаружи было ещё темно: небо лишь слегка полиняло и посерело, обещая скорый рассвет – может быть, через четверть часа, а может, и через два-три, это как повезёт. Отбежав подальше от башни – погони не было – Вельхеарг начал надеяться, что доживёт до рассвета. Может быть. Если повезёт.
При мысли о том, что точно такие же (или ещё хуже) чудовища могут притаиться и в лесной чаще, в животе у крыса снова похолодело. «Это ж их летающая крыса привела» – подумал он обреченно. «Ить чуял же, что не надо было её отпускать. На кормительную палочку купился...
Й-йи-иэх, дурачина-а!.. Продешеви-ил...
И хозяин говорил мне то же самое. Тоже предупреждал...» – втюхивал крыс задним умом, обходя башню на безопасном расстоянии, – «...что пузатая мелочь приведёт дриаду... СТОП! ЭТО ЧТО ЗА ВЕТКИ ИЗ ОКОШКА ТОРЧАТ??!..»
Бройлерный крыс как трусил рысцой на четверых, так и плюхнулся на свои костлявые окорока, едва не искупав хвост в случившейся поблизости лужице.
«В башню влезла дриада» – наконец догадался Вельхеарг, несколько минут помедитировав в позе олуха, с вытаращенными остекленевшими глазами и широко распахнутой пастью, из которой то и дело капала слюна, пока у него в мозгах не произошло просветление. «Счас находится на первом этаже и пытается попасть на верхние, штоб убить моево хозяина...»
При последних словах Скырс почувствовал, как его гортань снова стягивает невидимая удавка. Ясно было только одно – если он сию же минуту не кинется на помощь волшебнику, смерть его будет не очень долгой, но мучительной. Если кинется – протянет чуть дольше. Так чего ж тут раздумывать.
Прохрипев нечто, с большой натяжкой напоминающее боевой клич (если его вопить шепотом – чтоб враги не услышали), бройлерный крыс со слепой яростью берсерка бросился к башне. Дышать сразу же стало легче – до сих пор Вельхеарг делал правильный выбор. Оказавшись у подножия башни, Скырс изо всех сил подпрыгнул и, разразившись боевым воплем на полную глотку, уцепился за ближайшие ветки и начал быстро-быстро карабкаться по ним вверх, в ярости царапая их когтями и раздирая кору (вниз посыпались мелкие листочки), чтобы хоть так досадить подлой и коварной дриаде, вздумавшей злодейски подобраться ночью к Скырсу и волшебнику, пока те мирно спят в своих постелях, чтобы подло задушить их ветками.
Окно, до которого достигали верхние из веток, оказалось закрытым, Вельхеарг попытался было выбить его своим телом – только тельце оказалось слишком легким и он лишь больно ушиб себе кое-что.
– Господин! Мой господин! Откройте! – прошипев от боли, принялся орать крыс-переросток. – В башне внизу дриада, но я уже здесь! Я спасу вас! Я помогу вам выбраться!..
Вельхеаргу в данный момент только мокрой половой тряпки не хватало, чтоб накинуть её на плечи вместо плаща.

Вельхеарг тяжело перевалился через подоконник и грязным кулем шмякнулся на пол, тяжело переводя дух. Мягко говоря, спасатель из него был никудышный. Одно хорошо – это что хозяин на него не сердился.
Некоторое время Вельхеарг поприкидывался на всё согласным шлангом. «Взять топор и пошелонить шинковать для хозяина цилиндричных корней? Пожалуйста! Да хоть кубиками – ему видней, чаво там требоваться для заклинания!.. Прикинуться хромающей крысонаседкой, штобы отманить голодное растение от родного гнезда? Да пожалуйста, только Вельхеарг галоши наденет... эт-та... то в лесу сичас больно сыро...» Вельхеарг не знал, кто такие «галоши» (резину алхимики пока не изобрели), однако даже не удивлялся, что в его пустую башку запросто входят без приглашения разные незнакомые слова – главное, чтоб вели себя хорошо и не хватали его ночью поперёк туловища. Днём пусть тоже не хватают – а то лезут тут в окно всякие...
«Всякие? В окно?..»
– А-А-А-А-А!!!..
С перепугу крыс завопил благим ором и, поджав хвост, припустил на полусогнутых к двери, в любой момент ожидая от волшебника подбадривающего пинка в область кормы, на каждом шагу поддающей вверх, будто Вельхеарг и впрямь качался на волнах. Позади послышался град тихих шлепков – то древесные щупальца отпали и посыпались на пол извивающимися дерущимися змеями. Выглядело так, как будто бы они пытались задушить друг друга. Заметно укоротившийся главный неприятель завязал свои побеги узлом и ринулся вниз, несколько секунд спустя снаружи послышался очень тихий шлепок. И... всё стихло.
В комнате повеяло падалью.
Валяющиеся на полу извивающиеся щупальца разлагались, истекая вонючей жёлто-зеленоватой слизью. Вельхеарг отпихнул головой дверь и выскользнул в коридор, едва не прищемив самое ценное, что у него было. Дверь захлопнулась (возможно, её можно было открыть), вслед за тем – только вряд ли вызванным этим хлопком порывом ветра – где-то внизу выбило стекло, о чём оно и поспешило со звяканьем оповестить окрестности. После чего внизу кто-то выругался – к удивлению, на «паучьем» языке, которым заведомо не мог и не умел пользоваться Вельхеарг.
Вельхеарг, паршивец этакий, больше не появлялся – словно в воду канул или его захватили в плен эти там, снизу.